Оборотень
by Megil aka Aegloss
~ ~ ~
Закат окрасил небо в алый цвет
Оставив лошадей у края поля,
Темно и тихо. Я не сразу понял
Мелькание ветвей остановилось.
Сознание вернулось медленно и тяжко.
Был вечер, и я вновь очнулся.
Два человека в это время вели беседу
(Далее я пропускаю 2 дня).
Я выжжен изнутри почти до пепла.
Вдруг чей-то страх по нервам мне ударил.
(Здесь пропускаю еще день, в течении которого произошло окончательное перевоплощение, а так же разборки с собой и внешним миром).
Был вечер. Ночь вот-вот наступит.
Четыре сильных темных тени
В ту ночь высокий гордый странник
~ ~ ~
Текст размещен с разрешения автора
© Aegloss
Верстка Vivianne aka Undomiel, 16.01.2005
__________________________________________________________
(1) "Рауг" - "демон" по-нашему (здесь и далее - прим. автора).
(AL_ARES@udm.ru)
И ветер что-то тихо напевает,
Встречая ночь. А будел ли рассвет,
Для каждого из нас? Никто не знает.
Как три рауга (1) мчались мы туда,
Где на холме, недалеко от леса,
Стояло поселение. Но там - лишь тишина.
И нет огней. Нет жизни. Лишь Луна,
Спокойно набирая силу медленно всплывала.
Все улицы пустынны и темны.
В домах, что затаились, словно звери,
Разбиты окна, выбитые двери.
И что-то странное лежит то здесь, то там,
И лишь через мгновенье,
Увидев побледневших враз друзей,
Я понял - то не что-то, кто-то был.
Мечи, покинув ножны, яростно блестели.
А шепот друга полоснул, как нож:
«Посланник не наврал. Здесь оборотни были...»
Мы быстро разошлись. Надеялись найти
Того, кто жив еще. Луна сияла.
Я чувствовал, что мы здесь не одни.
И выглянув в проулок осторожно,
Сжимая меч, увидел я его!
Страх отнял силы, волю... Эру! Как возможно,
Что ЭТО может жить? Ведь мир не для него!
Огромный темный волк сидел, как-будто дома,
На каменном пороге. И глаза,
Горели, словно свечи через воду.
Холодные, живые-мертвые глаза.
И ужас, словно холода иголки,
В затылок впился. Глядя на него,
Я видел что-то жутко человечье
В движениях, чертах его.
Почувствовав мой взгляд,
Он морду резко вскинул.
Увидел ли, не знаю. Я хотел,
Бежать, крича о помощи. Но вместо,
Я молча и потерянно сидел.
И вдруг в одном окне мелькнуло что-то.
Быть может, показалось мне? Но нет!
Движенье... Бледный лик... Я видел точно!
Здесь кто-то жив! Надежда, словно свет,
Вернула к жизни, и вскочив бесшумно,
Я побежал туда, где кто-то ждал.
Тот дом, к которому стремился,
Когда-то крепким был. Но не сейчас.
Я осторожно в двери постучался.
В ответ мне тишина. И... легкий звук.
Дверь поддалась. И мягкой быстрой тенью
Я внутрь скользнул. Но обернулся вдруг.
Все тихо и спокойно. Даже слишком.
Я в дом вошел, и рядом, чуть дыша,
Сжимая ржавый нож дрожащими руками,
Стояла женщина. Красива, молода.
А за спиной, едва живой от страха,
Прижался к матери мальчишка лет пяти.
Отчаянье с надеждой в них смешались.
И не поймешь что больше. Я спросил:
«Вы здесь одни?» Она в ответ кивнула.
Я улыбнулся, может, подбодрит: «Послушай,
Там, за Южными вратами, нас ждут друзья.
Нам надо поспешить...»
Удар. И дверь слетела, словно щепка.
Я развернулся. С грохотом, рыча,
Огромный волк ввалился, огляделся,
И взвился вой. Мальчишка закричал.
Мой страх исчез, осталась только ярость -
Дика, как ветер, холодна, как снег.
(Вот так однажды имя мне досталось.
В один из дней войны так друг назвал -
Метель. (Aegloss))
Я закричал, чтобы привлеч вниманье,
И посмотрел в горящие глаза, бросая вызов.
Волк ответил. Пригнулся. И атака началась.
Он прыгнул, и я в сторону метнулся.
(Реакция эльфийская спасла).
«Бери ребенка и бегите! Ну же!»
Она в дверях мелькнула. Все, ушла.
А вурдалак не медлил. Без раздумий,
Рванулся с рыком с места. Мой клинок,
Блеснув холодным лунным светом,
Взлетел навстречу. Вот и началось!
И как всегда в бою со мной бывает,
Я потерял счет времени. Судьба,
Что в тот момент с мечом объединяет,
Ведет меня. Без права на возврат.
А бой был страшен. В битве мы метались,
И меч скользил по шкуре. Но тот волк,
Так мощен был, огромен, что как-будто,
Ничто не замечал. Был ловок и жесток.
Я вновь вперед, к нему рванулся
И сталь пронзила оборотню бок.
От ярости он взвыл. Взмах лапой... Слишком быстрый.
И волчий коготь мне рассек лицо.
Очнулся на полу. И кровь мешает видеть.
А волк готов к победному броску.
И глядя на меня он... улыбнулся?
Как человек. И прыгнул. Тишину,
Что разлилась тепло и густо
Ничто не нарушало. Я вскочил.
Успел направить меч, шагнуть навстречу
По рукоять он в грудь вошел.
Но не остановил.
Мы рухнули. Уже через мгновенье
Я ощутил - клыки вошли в плечо.
Мой крик так и не вырвался наружу,
Когда он в ярости мотал башкой.
Сил и сознания еще хватило,
Чтоб вспомнить про серебряный кинжал,
Что был на поясе. Под меркнущие тени
Я в горло ему лезвие вогнал.
Что оборотень неподвиден был.
Я долго и болезненно пытался
Разжать сжимавшие плечо клыки.
Потом достал свой меч, отправил в ножны.
И шел по улице, в тумане иль в бреду.
Но у ворот меня никто не встретил.
Ушли. А может и бежали от волков.
Я свиснул тихо, задыхаясь.
В ответ услышал четкий стук копыт.
Мой вороной примчался!
Друг, товарищ. Не бросил. Ждал.
В который раз спасал мне жизнь.
Я попросил скакать к лесному дому.
Он знал дорогу. Ну а я, едва держась,
Почти не помнил, ни долгого пути,
И ни себя.
Конь плавно перешел на шаг. Застыл.
Я поднял голову и впереди увидел
Дом, в чьих окнах теплый свет сиял.
Я рухнул со спины коня. Едва поднялся.
В глазах все мельтешило и плыло.
Толкнул незапертую дверь и оказался,
В просторной комнате. Как людно и тепло!
Все голоса, как по команде, стихли.
И все смотрели молча на меня.
Я у стены среди других заметил
Ту женщину, с ребенком на руках.
Она ко мне шагнула, улыбаясь,
Сказать хотела что-то. Но другой,
Глухой и жесткий голос прозвучал вдруг:
«Метель, ты весь изранен. Ответь -
Все это оборотень сотворил с тобой?»
И я кивнул. А что еще мог сделать?
Они все знали, и зачем слова.
Но люди вдруг отпрянули. Подняли луки.
Все наконечники смотрели на меня.
Их страх по комнате метался.
Смотрел из широко раскрытых глаз.
Какой-то дед, ворча и чертыхаясь,
Достать пытался болт (2) из серебра.
Мне стало вдруг смешно и грустно.
Впервые в жизни, громко, не таясь,
Я засмеялся. Ох уж эти люди!
Поди пойми. И вновь темно в глазах.
Лишь чей-то крик еще успел услышать:
«Убрать всем луки! Не стрелять!»
Знакомый голос. Где я его слышал?
Но тут упал. Наверно, в обморок опять.
Где верх, где низ, никак не мог понять.
Все одновременно казалось, Большим и маленьким.
И голоса опять. Один - его я уже слышал -
Узнал я вскоре. То был мой Отец.
Вторым был лекарь. Да, я не ошибся.
Но смысл слов был непонятен мне.
Набор звучаний... Или что-то больше?
Я вновь напрягся. Вот: слова, слова
"...раздроблена ключица... мышцы в клочья...
...артерия... задета, но цела... как странно...
...слишком много крови... как жив еще остался..."
И Отец: «Он молод... я уверен, пересилит...»
«Пойми, мой друг... надежды больше нет...
Ты знаешь сам... зараза волчьей крови
Уже живет в нем... А леченья нет».
«Но он мой сын! .. А что еще важнее -
Он больше эльф, чем человек, как я.
Возможно, это и позволит...». «Что ж,
Поторопимся тогда... Но правда, в это...
...я не верю. И все, что можно предложить,
Промыть серебряной водою... раны».
«Надо поспешить».
И что-то вдруг с ужасной силой
В плечо мне впилось. И в лицо.
И жгучим пламенем промчалось
От ран по телу, вспыхнуло грозой,
Как молнией все жгло, испепеляло.
Отец! Остановитесь же! За что?
"...держи его, мой друг, и постарайся...
...вот здесь ремни, хоть прикрути его..."
«Быть может все не так уж плохо...
Смотри, он даже не кричит...»
«Не потому... от боли и от шока...
Страшнее серебра нет пытки для него».
И сколько продолжалось так, не знаю.
Час, день, или быть может, век.
Все потонуло в пламени и мраке.
Ни чувств, ни мыслей. Наконец.
Жар все палил меня. Но боль ушла.
А ясность мыслей столь кристальна,
Пожалуй так, как прежде никогда.
Я медленно поднялся. Огляделся.
Как странно - руки в синяках.
Затянуто плечо тугой повязкой.
Воды бы, потушить внутри пожар.
Найдя кувшин, я зеркало заметил.
Взглянул. Едва узнал того, кто в нем.
Лицо бледно как белый мрамор,
Безжалостной чертой алеет шрам на нем,
Что протянулся от виска до скулы.
Глаза сияют лихорадочным огнем.
Не часто эльф так выглядит, пожалуй.
Ну ладно, что там. Не впервой.
Тихо, не спеша. Как близкий сумрак
Неизбежна, полна тревоги тема та была.
Они оглядывались часто на дом лесной,
Где полуэльф, измученный проклятьем волка,
Сдавался медленно, встречая смерть.
И лекарь наконец решился. Поднял глаза.
И тихо произнес: «Не мучай больше сына.
Ты же знаешь - нам следует убить его».
«Четыре дня прошло. Он не менялся.
Все остальные поддавались за два дня».
«Ты видел сам вчера, на перевязке,
Как изменяли цвет его глаза».
«Да, видел, но надежды не оставил».
И вновь меж ними поселилась тишина.
«Из тех, кто охранял границу прежде,
Осталось четверо. Плюс ты да я.
Вчера ушли все остальные стражи.
Пойми, мы не продержимся и дня!
Метель умрет иль обратится зверем,
И что же делать нам тогда?»
«Я в первый день гонца отправил.
А эльфы не оставят нас. И я,
Уверен, что уже в пути отряд их.
От ночи нет защиты лучше дня.»
Еще немного, и не хватит сил,
Заставить дальше бится сердце.
О, Эру, лучше б кто меня убил!
Я вышел в ночь и поразился
Как небо темное светло, полно свободы,
Вдохновенья. И жизни! Стало так легко!
Жар отступил, и жажда тоже.
А пряный луг манил меня. Я побежал.
Откуда силы? Я умирал ведь, только что.
Хотя, теперь уже не важно. Жизнь победила!
Я бежал. Навстречу ветру, словно птица.
И полной грудью воздухом дышал.
Я жив, как те ночные птицы,
Что пели, оживая каждый раз.
Я мчался по просторам. Я смеялся.
А ведь почти забыл что можно делать так.
Все прямо, через луг, и дальше, дальше,
И до реки. Журчит, поет вода.
Я оттолкнулся, взмыл и приземлился.
На все четыре. Как дождем, вода
Осыпала всю шкуру крошкою хрустальной.
...Откуда шерсть? И лапы? Что за бред?!
Ах, да, все правильно. Конечно!
Все так, как и должно быть! Дальше, в лес.
Промчался вихрем меж стволов огромных
Едва земли касаясь. Все быстрей, быстрей.
Там где-то - между небом и землею,
Нашел полянку. Было в ней
Очарованье трав. И я зарылся мордой
В чудесный, сильный запах чабреца.
Потом вскочил - я слышал всей душою:
Луна звенела голосом в ночи.
Она звала и мягко отражала
Всю душу, сердце и мечты.
Я чувствовал на светло-серой шкуре
Прохладный свет ее прозрачных ласк.
И я помчался к ней навстречу -
Она звала. Как можно отказать?
Не выдержав свободы и простора,
От счастья я запел - мой голос полетел,
Растекся громким сложным воем
И взвился ввысь - к Владычице-Луне.
И только что-то жгло мне шею:
На кожаном шнурке висел кулон -
Серебряный дракон, взмахнув крылами,
Готовился к атаке. Чей же он?
Чей голос пробивается, мешает,
Сорвать проклятый, жгучий медальон?
Быть может тот, кем я и был когда-то?
Тот эльф? так он ведь мертв давно.
Я развернулся в сторону него.
Поймал дыханье ветерка и понял сразу -
То люди. Не-Такие. Вот оно!
Услышали мой голос и их страхи,
Мгновенно ярость высвободили вновь.
Им надо показать, кто здесь хозяин.
Не раздражать меня пустой возней.
Всего лишь люди! Я легко сорвался,
И мчался через рощу напрямик.
Недалеко. Сейчас, Луна-Хозяйка!
Охота будет славной! Хорошо!
А вот они, идут пугливой группкой.
Их много. Не спасутся всеравно.
Я объявил атаку громким кличем,
И вышел на уступ, где видно хорошо.
Их ужас раззадорил мигом кровь мне.
И я готов был прыгнуть. Но в тот миг,
Фигуры, что светились звездным светом,
Из ночи появились. Больно мне.
Я не хотел их ранить и калечить.
Они могли с природой говорить.
Как я. И были мне как братья.
Как тот, что умер. Тот, внутри меня.
Я яростно вздохнул и отвернулся.
И странная печаль сдавила грудь.
Не буду трогать их. И в ночь умчался.
Мне надо бы понять, что делать.
Как же быть? Я взвыл. И небыло покоя.
И где искать ответ на тот вопрос?
Ах, да. Я помню - там, за той рекою,
Стояла хижина в лесу густом.
Меня там мучали, пытали,
И жгли невыносимым, призрачным огнем.
А если уничтожить тех людишек,
Все будет так, как надо. Да! Вперед!
Я чувствую, я вновь не тот, что был весь день.
Но я пришел, и все еще есть время
Чтоб встретиться с Отцом. И легкий, словно тень,
Я в дом вошел, как-будто не заметив
Людей, что затаились там и тут.
Я каждого смогу убить и не заметить.
Но не сейчас. Все это подождет.
Высокий человек на голос обернулся -
До боли мне знакомы были в нем
Глаза и голос... Странно, все такое...
Родное, что ли. Он взглянул в лицо.
И тихо прошептал мне чье-то имя.
Я знал, я помнил, что мое.
«Не думал, что все будет по-другому.
Я ждал тебя. Так проходи, сынок».
«Ты ждал, и потому все эти стрелы,
Что в спину смотрят, тоже ждут».
«Метель, они боятся, ты же знаешь».
«Я говорить пришел.» Мне было душно тут.
Страх тех людей меня заставил
Впасть в ярость. Я взглянул на них.
Они отпрянули. Мои глаза сияли.
«Он оборотень!» - кто-то крикнул вдруг.
Я усмехнулся. Ночь уже настала.
Зачем теперь держать себя? Зачем?
Один метнул кинжал. О, глупое созданье.
Он думал этим вот меня и одолеть.
Я увернулся. Две стрелы помчались.
Что ж, лучше. И почти в упор!
Вот только в цель ведь так и не попали.
Какая жалость! Видно, не дано.
Через мгновенье рядом с ними очутился.
Поднялся дикий крик и шум.
Я первого, кто под руку попался,
Схватил, и в стену бросил, словно куль.
Удар рукой - и чей-то лук сломался,
А лучник сам там где-то, на полу.
В прыжке я третьего к нему отправил.
Ему теперь лук тоже не к чему.
Те двое поумней, мечи схватили.
Ну что ж, посмотрим, что к чему.
Вдруг тишину, которую не ждали,
Нарушил странный, тихий звук.
Как молота удар меня заставил
Застыть на месте. Этот звук -
Нет на земле его страшней, печальней -
Плач матери... Мир рухнул вдруг.
И плач тот тих, почти беззвучен,
Был полон боли и любви.
Он душу разорвал мне в клочья.
Я прошептал ей - «Мам... Amil (3), прости».
Мне жить нельзя, и это правда.
К Отцу я повернулся, тихо попросил:
«Стреляй быстрее, Atarinya (4).
Не жди. Пожалуста, не жди».
Я слышал: очень тонкий наконечник,
Серебряной иглой запел в тиши.
Пробил мне грудь. Я даже не заметил,
Его удар. Он вышел из спины.
Я рухнул на колени. Странно как-то.
Боль не пришла. А просто нету сил.
Со мною рядом оказалась
Эльфийка-Мать. Тепло ее руки
Я ощутил, и сразу стало лучше.
А вот Отец. Мне надо им сказать:
«Готовьтесь к драке. Волки на подходе.
Их четверо. Я слышу голоса.
Когда придут, не выходите сразу.
Я все еще сильнее каждого из вас.
И знаю мысли их. А значит,
Я буду первым их встречать.»
В сознании шевелятся. Пришли.
Удар снес плохо запертые двери,
И вурдалак без страха заскочил.
И он совсем не ждал атаки.
Тем более - моей. Его я придушил.
Второй мне стоил дорого. Однако,
Через минуту был и он убит.
На улице их двое оставалось.
Хитрят. Боюсь, уже не хватит сил,
Чтоб справиться с обоими. Ну, ладно!
Я выскользнул на улицу. Луна, как глаз горит.
Огромный волк стоял на задних лапах,
И ждал меня с усмешкою в глазах.
Я знал, он человеком был когда-то.
Я знал, силен, хитер был враг.
Мы ринулись навстречу. И сцепились.
Он чувствовал, что мне недолго жить.
Во мне уж не осталось больше силы
Достатаочной, чтобы его убить.
Один его удар сломал мне ребра.
Другой рассек мне бок и грудь.
Играет, сволочь! Я не смог подняться.
Еще удар. Полет. Я вновь упал в траву.
И именно тогда успел я удивиться:
Вот странно! Ведь Луна взошла давно.
Так почему я эльфом и остался?
Волк снова медленно, лениво подошел.
И рухнул вдруг. Серебряные стрелы
В груди торчали. Я услышал клич.
Заметил стройные сияющие тени.
То эльфы были, что на зов Отца пришли.
Ну вот и все. И можно не бояться,
За тех людей, что были здесь еще.
В ушах звучала песня матери,
Которую она мне пела. Так давно.
Пришел и начал странный разговор:
«Я слышал, здесь есть эльф израненный,
Стараньем волка. Я за ним пришел».
Хозяин удивленно оглянулся.
В соседней комнате сын при смерти лежал.
Эльфийский лекарь делал все, что в силах,
Но все же полуэльф необратимо угасал.
«Я не пойму к чему все эти разговоры».
«Я знаю, что сегодня здесь произошло.
И предлагаю выгодную сделку.
Большую сумму дам я за него.
Хочу договорить. И не перебивайте.
Он сдохнет этой ночью все равно.
Отдайте мне. И я вам обещаю -
Он будет жить. Но гладиатором.
Я выдрессирую дикую натуру.
Он будет драться на арене за меня.»
И тишина повисла между ними.
Лишь ветра вздох был слышен у окна.
(2) "Болт" - "стрела для арбалета"
(3) "Amil" - "мать" (на Квэнья и Синдарине)
(4) "Atarinya" - "отец мой" (Квэнья)
